Татьяна Бровкина: «Русский путь в архитектуре – это непрерывный процесс переосмысления»
В современном архитектурном ландшафте, где глобализация и технологии диктуют новые формы, все острее встает вопрос национальной идентичности. Как русская архитектура развивалась под влиянием внешних стилей и есть ли у нее собственное, уникальное лицо? Об этом рассуждает руководитель архитектурного отдела ГК «Глобал ЭМ» Татьяна Бровкина.
– Можно ли утверждать, что с принятия православия на русскую архитектуру влияли иностранные строительные культуры?
– История российского зодчества – это постоянный диалог с зарубежными школами. Византийская строительная культура стала отправной точкой для развития. Позднее можно наблюдать влияние романского стиля во Владимирской школе, эпоху Ивана III называют московским Ренессансом и так далее.
По сути, чистого русского стиля в его статичном виде не существует, он постоянно эволюционирует и адаптируется. Выделить его четкие, неизменные признаки очень сложно, разве что скатная кровля может быть одним из постоянных элементов. Декоративность же менялась от эпохи к эпохе. Например, допетровская архитектура переработала византийские влияния с учетом местных условий – климата, материалов, эстетических запросов и финансовых возможностей заказчиков. Поэтому, например, псковская храмовая архитектура выглядит более лаконично и самобытно, нежели прямое подражание византийским образцам.
Важно также помнить, что в России активно работало множество иностранных архитекторов. Первые упоминания о них относятся уже к XV веку, когда итальянские мастера участвовали в возведении Московского Кремля. Особенно интенсивное привлечение зарубежных зодчих началось при Петре I, который стремился европеизировать Россию. Тогда на первый план вышли образцы из Голландии, Италии и Франции.
При этом иностранные архитекторы действовали деликатно, успешно адаптируя европейские традиции к местным условиям и особенностям культуры. Например, барокко приобрело более монументальные формы, став «русским барокко», а классицизм дополнился элементами народного зодчества.
Лишь после Наполеоновских войн, в первой половине XIX века, начался активный поиск национальных истоков. Архитекторы обратились к допетровской эпохе, но такие мастера, как Константин Тон, перерабатывали этот стиль, создавая нечто совершенно новое, отличное как от Византии, так и от Средневековой Руси. Во второй половине XIX – начале XX века развитие русского стиля шло уже под влиянием модерна, что заметно в декоративности и фактуре таких зданий, как Казанский или Ярославский вокзалы в Москве.
– Есть эксперты, которые считают эклектику и историзм русскими стилями архитектуры. Так ли это?
– Действительно, эклектику и историзм называют результатом поиска русского стиля. Поиск национальных мотивов и их воспроизведение, или историзм, на рубеже XIX–XX веков был характерен не только для России, но и для всей Европы, находя отражение в новой национально-романтической архитектуре многих стран. В России в этот период мы видим, как доминирующий стиль модерн активно впитывал элементы русского стиля, создавая эклектичное смешение. Хотя наша архитектурная школа всегда была достаточно традиционной, в поисках национальных черт проскальзывали даже элементы готики, которая, не имея прямого отношения к нашей средневековой истории, связана с Западной Европой. Таким образом, эклектика – это попытка синтеза, переплетения разных периодов, эпох и стилистик, отход от чистых традиций в поисках нового. Ее вполне можно считать стилем работы русских архитекторов.